АРМИНФОЦЕНТР: Публикуем интервью независимого эксперта Айка Баланяна агентству "Armenia Today".

 - Насколько в существующих реалиях вероятно возобновление работы абхазской железной дороги, с учетом как технической, так и политической составляющей подобного проекта?

 Это чрезвычайно сложный вопрос, который правильно было бы рассматривать в комплексе, а не в отрыве от контекста последних процессов в регионе. Важнейшим фактором последних событий являются парламентские выборы в Грузии, на которых партия Михаила Саакашвили потерпела поражение,  победу одержал блок Биздины Иванишвили. Этот блок рассматривается в качестве более сдержанной по отношению к России политической силой, хоть и прозападной. После этих выборов пошла информационная волна разного рода о желании грузинской стороны нормализовать отношения с Россией. Эту информационную волну можно оценивать, как проявление определенного компромисса или диалога между Россией и США. В рамках этого диалога предложение о деблокаде абхазской железной дороги выглядит крайне логично. То есть я рассматриваю этот факт, как попытку Вашингтона и Москвы пересмотреть свои отношения во всем регионе. В этом плане, этот диалог продолжится.

 С другой стороны, я хотел бы также отметить реакцию Турции, (заявление Ахмет Хамди Гюрдогана, председателя Ассоциации экспортеров восточно-черноморского региона Турции)  которая  выступила с крайне своеобразным контрпредложением – не деблокировать абхазскую железную дорогу, а создать новый транспортный  коридор из Турцию через Грузию и Южную Осетию в Северную Осетию. Однозначно, что Турция не заинтересована в деблокаде абхазской железной дороги и для того, чтобы торпедировать этот процесс, Анкара предлагает с политической точки зрения более благоприятный на первый взгляд для Грузии проект. То есть по форме это жест в сторону Грузии, но по сути это попытка торпедировать процесс открытия абхазской железной дороги, так как актуализирует проблематику более, скажем так, актуальной на данном этапе для грузин Южной Осетии с одной стороны, объединяет Абхазскую и Осетинскую проблемы в один не решаемый пакет, вводит в диалог более жесткого игрока - осетин, и втискивается в диалог сама.

 Реакция Азербайджана была просто истеричной, поскольку реализация данного проекта означает выход Армении из блокады, организованной блоком Анкара-Баку. То есть совершенно очевидно, что этот шаг осуществляется вопреки воли Анкары и Баку и без учета их интересов. Поэтому сам факт диалога Вашингтона и Москвы вне влияния тандема Баку-Анкара, конечно, благоприятен, и я оцениваю его положительно.

 Пока что Абхазия ответила на это предложение отказом. Но я предполагаю, что с учетом сигналов из России, заявившей о готовности предоставить свой рынок для грузинской продукции взамен на деблокады абхазской железной дороги, торг продолжится, но чем это закончится прогнозировать, конечно, сложно. Я думаю, что речь идет о более глобальных проблемах, связанных с будущим Южного Кавказа, об определенных компромиссах и переразграничении форм влияния Вашингтона и Москвы. В этом же ключе можно и рассматривать заявление представителей НАТО, в частности генсека НАТО Джеймса Аппатурая, что членство Армении в ОДКБ отнюдь не противоречит развивающемуся сотрудничеству Еревана с Альянсом, более того - в этом отношении другие члены ОДКБ могут брать у Армении уроки. Можно предполагать, что скорее всего новый курс Вашингтона предполагает согласованное с Москвой переформатирование позиций. То есть ситуация рассматривается Западом следующим образом: будут учтены позиции Москвы в Грузии, Москве будет оказана услуга по деблокаде Абхазской железной дороги и военной базы в Гюмри, российский бизнес получит возможности для экономической экспансии в Грузии и Армении, будет воссоздан транспортный коридор Север-Юг, из России на Армению и далее на Иран, взамен Москва делает взаимные шаги по вопросу Армении и по региону в целом. Естественно транспортный коридор Север-Юг по сути наталкивается на  геополитический союз по линии Восток-Запад, т.е. Баку-Анкара, и объективно конкуренция между Москвой и Анкарой отводит Москве роль сдерживания Анкары, а не ее союзника.

 Однако помимо пряников прослеживаются и механизмы давления. В частности, это касается Нагорного Карабаха и возможности его признания тем же Уругваем, поскольку в случае подобного признания ситуация в регионе будет дестабилизирована. Идет большая игра, чем она закончится не ясно, но те ориентиры по которым она проходят, в целом для Армении положительны. Я предполагаю, что определенная ясность будет внесена к концу президентских выборов в Армении. В этот период станет ясным, чем закончился этот диалог между Москвой и Вашингтоном.

- Фактически выходит, что перспектива возобновление абхазской железной дороги и возможное признание НКР Уругваем – составляющие одного проекта?

 Признание независимости НКР какой-либо страной или группой стран актуализирует вопрос признания Арцаха непосредственно Арменией. Для Азербайджана это станет casus belli. Естественно, для Азербайджана это тяжелая дилемма, поскольку, невзирая на все эти бодрые заявления, Баку боится войны панически.  Если при таком геополитическом фоне Баку пойдет на войну – это станет гарантированным поражением для Азербайджана. Если Баку смолчит и не пойдет на полноценную  войну, и ограничится демонстрациями и провокациями, что крайне вероятно, то это будет чревато волнениями и проблемами внутри страны. Кстати, в этом плане интересно создание в Москве новой диаспорной организации азербайджанцев на основе российских богачей азербайджанского происхождения. Иными словами, перед Баку и Анкарой ставятся очень жесткие условия. С другой стороны, Москва в этом случае также окажется перед дилеммой. Россия должна будет определится с позицией, чего она делать не хочет, поскольку поддержка Армении означает конфронтацию с Баку и Анкарой, чего Москва не желает, а смолчать Москва будет не в состоянии. То есть перспектива признания – кнут как для Баку и Анкары, так и для Москвы, которая желает быть последней страной в мире, которая признает Карабах. А вот Запад реально может организовать признание НКР, о чем в Баку подзабыли.

 То есть это и есть кнут, а пряник, я повторюсь – это предложения Запада Москве рассмотреть и разграничить посредством диалога позиции сторон и проблематику на Южном Кавказе, деблокировать абхазскую железную дорогу, которая по сути означает чисто технически стабилизацию статуса-кво по Абхазии. Для Москвы есть еще два важных фактора – более вменяемая позиция Грузии и возможности военного и торгового транзита с севера на юг – в Армению для снабжения военной базы в Гюмри. То есть все эти преференции Запад предлагает и одновременно дает понять, что если все эти преференции покажутся недостаточными, есть также и кнут в виде признания Нагорного Карабаха и ряда других мер.

 - Вы отметили, что в ответ на свои предложения Запад ждет определенных шагов России по вопросу Армении. Что конкретно ожидает Запад от России, в особенности на фоне заявлений замминистра ИД России о «евроатлантической ориентации» Еревана?

 Первый заместитель министра иностранных дел России Андрей Денисов  также заявил о готовности России «сделать все возможное» для возобновления работы Транскавказской железной дороги. Я это рассматриваю, как элементы торга. Россия четко понимает, что без гарантированного транзита в Армению и тем более без общих границ, возможности влияния на Армению ограничены транспортной зависимостью Армении от Грузии. Я думаю, что торг идет в том числе по вопросу участия Армении в Евразийском Союзе. Мне кажется, что первое, что потребует Запад – исключение из российской повестки включение Армении в какие-либо новые структуры, предложенные Москвой – это Таможенный союз и Евразийский союз, возможно также какие-то компромиссы по внутриполитической проблематике Армении. С другой стороны Запад готов обеспечить усиление позиции Москвы в регионе, поскольку это рассматривается, как возможность ограничения влияния, сдерживания Турции. В этом плане Запад не против договоренностей и компромиссов с Москвой.

- Вы отметили положительные аспекты, к которым приведет возобновление деятельности этой железной дороги. В то же время, этот шаг вызывает скорее негативную реакцию в самой Абхазии? 

 Влияние России в Абхазии носит комплексный характер. Деблокада железной дороге даст возможность Абхазии зарабатывать на транзите и, как я уже упомянул, станет косвенной стабилизацией статуса-кво, то есть военный компонент решения проблем с Грузией отходит на второй план, на первый план выходят возможности экономического и гуманитарного сотрудничества. В этом плане возможности игры абхазской политической элиты увеличиваются, поскольку односторонняя зависимость от Москвы абхазскую элиту не так уж и радуют. Поэтому я думаю, что публикации о том, что это может повредить самой Абхазии, скорее целенаправленно надуманны. Но даже если бы это было и так, то интересы Москвы в этом плане гораздо важнее, и Москва продавит это решение, если примет политическое решение. Это скорее проявления торга Москвы: Москва  пытается дать понять, что она вроде согласна, но дескать не согласны абхазы, поэтому Москве необходимо дать что-то еще, чтобы убедить абхазов. То есть это обыкновенный циничный торг, вполне понятный и традиционный.

- Не ослабит ли это позиции Москвы в самой Абхазии?

 Я не думаю, что у Москвы есть подобные опасения. Это облегчит вопрос дальнейшего экономического освоения Абхазии, поскольку  по сути этот регион становится частью экономического пространства России. С другой стороны это снизит дипломатическое напряжение Москвы по Абхазии. И в этом плане серьезного ослабления позиций Москвы в Абхазии и блокирования проекта из этих соображений, я не предполагаю, тем более что на кону стоит гораздо больше, чем непосредственно Абхазия.

 Конечно повестка взаимоотношений Вашингтона и Москвы гораздо больше, и один далеко не самый важный отдельный элемент, или регион не определяют эти взаимоотношения, поэтому чем это вся эта игра закончится прогнозировать трудно.

-Спасибо за интервью.

Нана Ваграмян, "Armenia Today"