Некоторое время вновь созданный албанский алфавит существовал лишь теоретически, без какой-либо попытки его применения. Великий учитель (мэтр) все это время продолжал свою миссию среди своих соплеменников, подвластных императору. Наконец, оставив для продолжения этой миссии двух своих учеников – Еновка и Данана, он возвратился в Армению, в город Кайнеполис (Вагаршапат), где уже правил молодой царь Арташэс IV (которого персы низложат в 428 году).

"Затем он попрощался [и] отправился в страну Албанию. И поехал он в тот край, и прибыл в местопребывание царей, повидался со святым епископом Албании, которого звали Еремия, а также с их царем по имени Арсвал. и всеми азатами. Все они именем Христа покорнейше приняли его. И когда они спросили его, он изложил им цель своего приезда. И они – епископ и царь, оба в равной мере, с великой радостью согласились принять эту письменность и издали приказ привезти из разных гаваров и местностей владычества своего отроков для обучения письменности, собрать их, распределить по группам в школах, в удобных им надлежащих местах и назначить содержание на [их] пропитание”.

Этот рассказ, который не вызывает исторических возражений, может быть подтвержден с помощью материала, известного нам по албанской письменности. В тот момент, когда Маштоц прибывает в Албанию, примерно в 421 году, эта страна находилась на пороге важных перемен, которые должны были радикально изменить ее территорию, этнический состав, язык и даже саму идентичность. Фактически, к прежней древней стране, описанной Страбоном, которая занимала восточную часть Закавказья (начиная от реки Куры), должны были быть присоединены пограничные с юга провинции Утик’ и Арцах. Данное добавление новых территорий увеличивало страну более чем в три раза. Если прежде царство имело 23 000 км2, то в конце V века Албания располагалась на территории 72 200 км2. По той же самой причине собственно албанское население к северу от Куры становилось меньшинством, и поскольку армянское население южных сопредельных районов кроме того было более развито экономически и к тому же имело возможность опираться на соплеменников из центральных районов Персидской части Армении, то оно (=армянское население) стало доминировать в этом новом государстве.

В то время, когда Маштоц предстал пред царем Арсвалом, эти начинавшиеся изменения еще не ощущались сильно. Основное албанское население сохраняло свой язык и культуру. Именно этим обуславливалась важность нового алфавита. Мовсэс Хоренаци знает царя Арсвала (420-438 годы) под именем Арсвалэн (III, 54), а "История Албании” Мовсэса Дасхуранеци – как Есвалена (I, 15, 23; II, 3). Он был наследником основанной во II веке Траяном династии Аршакунидов. Имена царей известны нам, начиная с IV века. Будучи христианином, но при этом исходя из государственных интересов, он был вынужден жениться на дочери Йездигерда II. Так как Корюн основывался на устных свидетельствах, он не знает названия населенного пункта или места, где Маштоц встретил царя. Была ли это древняя столица Капалак, или же патриаршая резиденция в Чоле (Дербенте), которая была перенесена оттуда в Партав только в начале VI века? Взяв имя епископа Еремии в действительности из "Истории Армении” Мовсэса Хоренаци, "История Албании” вносит его в компилированный в X веке список католикосов Албании между именами Йовхана – "епископа гуннов”, и Абаса, который впервые упоминается как владычествовавший в Партаве (ИА, III, 23, в переводе Доусета – с. 228).

Что касается миссии Маштоца, тут мы замечаем, что великий Учитель на каждом этапе своей деятельности был окружен местными помощниками. В начале он создавал алфавит вместе с албанцем по имени Бениамэн, с чьей помощью он получал разъяснения различных слов албанского языка, которого он не знал. Этот метод мало чем отличается от того, что используют современные кавказоведы, сотрудничая со своими местными информаторами. Если мы хотим привести какой-нибудь пример из средневековья, то можем сослаться на глоссарий Отона IX-X веков, в котором каролингский учёный писец отметил латинскими буквами различные слова, которые выспрашивал у армянского собеседника. Эти транскрипции настолько точно соответствуют произношению, что стало возможным определить диалект его собеседника. Так что, не является невероятным, что Маштоц тем же способом добился результата соответствующего уровня для албанского языка.

Прибыв на место, он обращается к властям. Когда царь и епископ приняли его предложение о письменности, он открыл школы, основываясь на методах, уже опробованных в различных местах. В этот период Маштоц приноравливается к желаниям власть предержащих, не будучи их подчиненным. В Вирке (Картли) царь предпочел централизованную организацию. "Он приказал собрать всех детей из всех районов и гаваров царства и передать их учителям”. Албанцы же, наоборот, задумали распределить школьников по различным поселениям так, как это делалось и в Западной Армении.

Но если в Византийских пределах Учитель сам распространял свое учение, "подслащивая” его, чтобы сделать более доступным для своих эллинизированных соотечетвенников, то в Албании, Маштоц полностью скрывался за своими помощниками из местных, которые только и были компетентны в знании своей родной речи. После его отъезда его ученики стали не администраторами, а простыми техническими консультантами, которые общались с местными властями при помощи единственного собеседника-албанца – иерея Йовнатана.

В любом случае констатация последовательности исторических происшествий, достоверного научного метода и рациональной административной организации не является еще достаточным, чтобы восстановить точность событий. Чтобы перейти от вероятных догадок к более точным, нужно искать конкретные факты, которые покажут, например, связи происхождения албанского письма и армянского алфавита. Однако, попытки связать их настолько же сложны, насколько сложны и политические, этнические и территориальные видоизмениения (мутации), которые коснулись Албании V века и привели к быстрому частичному исчезновению языка и культуры, для которых Маштоц создал специальный алфавит.

Пришлось дожидаться XX века, чтобы обнаружить раздробленные свидетельства об этой кавказской письменности. В 1937 г. грузинский ученый Илья Абуладзе в одной из интереснейших рукописей Матенадарана обнаружил образец албанского алфавита. Переписанный в Васпураканском монастыре Мецопаванке в 1442 году по заказу Товмы Мецопеци, с экземпляра, привезенного из Крыма католикосом Киракосом Вирапеци, этот сборник (рукопись N 7117 Матенадарана им. Маштоца в Ереване) включает редчайшие тексты, как например, древнейший документ на курдском языке, записанный армянскими буквами, а также собрание алфавитов тех народов, которые перевели Библию на свои родные языки. Фонетические эквиваленты этих иноязычных литер даны армянскими буквами. Все алфавиты в основном сопровождаются присовокупленными к ним краткими обьяснительными текстами.

Определенно рукопись не может быть ни личной компиляцией переписчика, ни крымским образцом. Она намного старше и носит скорее апологетический, чем лингвистический характер. В самом деле, в теологических спорах мусульмане обвиняли евреев и христиан в фальсифицировании Откровения Господня, будто бы Библия, в отличие от Корана, давала искаженный образ Авраамова Бога. Апокрифическое письмо императора Льва III Исаврийского халифу Омару II, который в 717-718 гг. осадил Константинополь, отвечает на этот аргумент, ссылаясь на многочисленные переводы Священного Писания, сделанные на самых разных языках, которые в своем единстве доказывают достоверность текста. Хотя греческий оригинал письма утерян, но все-таки сохранился армянский вариант в Истории арабских завоеваний, сочиненной вардапетом Гевондом, и этот первый образец византийского иконоборства (726-787 годы) показывает, что обращение к древним версиям Библии, а также её вариантам на языках, на которых она была представлена, являлось важнейшим апологетическим оружием в борьбе против ислама.

Насколько продвигается расшифровка албанских палимпсестов из Синая, настолько информация из албанского алфавита Матенадарана и из "Жития Маштоца” продолжает всё более подтверждаться.

Уточнение порядковых номеров букв стало возможным благодаря выявлению их цифровых значений на полях страниц библейских текстов. С этой точки зрения албанский язык находится в тех же соотношениях с армянским, что и последний – по соотношению к греческому. Новые, добавленные буквы, которые специфичны для албанского языка, расположены между "старыми”, не нарушая свойственной этим последним очередности. Албанский образец Библии очень похож на армянский. Все показывает, что переводы священных текстов и письмо, которым они представлены, действительно восходят к школе Месропа Маштоца.

Жан-Пьер Маэ, Академик. (Париж)

(перепечатано в Юсисапайле)_