 АРМИНФОЦЕНТР:
Некоторое время назад, в узком кругу французских друзей, я познакомился с армянином из Диарбекира. Трудно сказать, что заставило его сесть именно рядом со мной. Узнав в разговоре, что я – армянин, он как-то радостно встрепенулся: «Я тоже армянин!». Имя и фамилия у него были далеко не армянскими,
языком он практически не владел, но что-то в нем было такое, что заставляло верить: этот человек – действительно армянин. Разговаривали мы на турецком языке. Мой новый знакомый поведал мне о своей жизни.
Начал он свой рассказ с того, что узнал о своем армянском происхождении уже во взрослом возрасте, так как родители, опасаясь репрессий, скрывали это от него. Мурад, назоевм его так, вырос как курд, мусульманин суннит, и еще с ученических лет стал горячим поклонником Курдской Рабочей партии. «Для меня не было в мире авторитета выше Оджалана», - признался он.
Когда Мурад вырос, отец сообщил ему, что они не курды, а исламизированные армяне, и что до Геноцида они, как и многие армянские семьи, были достаточно зажиточной семьей в одной из армянских деревень близ Диарбекира. Во время Геноцида армян многих членов их семьи вырезали, некоторых угнали в неизвестность, а дед Мурада, хоть и остался круглым сиротой, каким-то чудом выжил, его приютила курдская семья из соседней деревни. «Сколько я помню, дед всегда ругал турок, - рассказывал Мурад, но мы не понимали истоков этой нелюбви». Потом уже я узнал от отца, что дед принял ислам и «стал курдом», иначе ему не удалось бы выжить. Но своим детям дед рассказал о нашем армянском происхождении, а также о некоторых знакомых «курдах», которые в действительности были армянами.
Однако дедушка строго настрого наказал моему отцу и моим дядям и тетям, чтоб они не рассказывали детям, то есть Мураду с его кузинами и кузенами, об их армянском происхождении. Это и стало причиной того, что истинная этническая принадлежность Мурада была ему неизвестна. Целых три поколения их семья жила в порожденном страхом неведении.
Сейчас, когда на этот вопрос смотрят немного спокойнее, и когда армянское происхождение, хотя и остается нежелательным в Турции, тем не менее, не несет в себе прямой угрозы жизни, Мурад желает как можно больше узнать об армянах, армянской истории, культуре. Он сообщил, что в Диарбекире живут много армян, так же, как и их семья третье поколение мимикрирующих под курдов. «Но они знают о своем армянском происхождении, они хотят вернуться к своим истинным корням, к своей религии, они хотят сблизиться со своим народом. Они никогда не относились к туркам лояльно, они ненавидят турок и как армяне, и как курды», - Мурад говорил громко, не оглядывался по сторонам, и было видно, что этот человек давно изжил в себе страх.
Будучи Стамбульским армянином, я решил предупредить Мурада, чтобы он был осторожен в своих высказываниях, на что быстро, будто ждал этих моих слов, ответил: «Чего нам теперь бояться?! Турки отняли у нас язык, отняли веру, происхождение, семью, страну. Что они еще могут отнять у нас?! И сколько мы должны молчать и терпеть это?! Нам терять больше нечего! Мы будем бороться до последнего!»
Я благоразумно не спросил у него – кто это «мы»? – и лишь обратился с вопросом: «Знаешь ли ты, что две с лишним тысячи лет назад Диарбекир был столицей Великой Армении и назывался по-армянски, Тигранакерт?» Я рассказал ему немного о нашей пятитысячелетней истории, о месроповских письменах, об Армении, Арцахе, о массовом подвиге армянского народа и армянского воина. Мурад практически ничего не знал о своем народе, и очень злился, что турки не только ассимилировали и исламизировали их, но и лишили этнической памяти. Он сказал, что каждый день ходит в армянскую церковь Парижа, и хотя не понимает молитвы на армянском языке, все равно, его душа находит там успокоение.
Мы с Мурадом обменялись координатами, и спустя пару дней я пригласил его на маленькое армянское семейное торжество. Честно признаюсь, я не только заранее предупредил хозяина дома, но и попросил его обращаться с Мурадом внимательнее, чтобы ненароком не обидеть его. В гостях Мурад совсем изменился. Он практически не разговаривал, сидел молча, с широко раскрытыми глазами, в которых несколько раз за вечер блеснули слезы.
Когда мы уже уходили, Мурад вдруг стал просить у меня помочь ему и другим исламизированным армянам Турции: «Мы ничего не знаем, кроме того, что мы – армяне. Помогите нам, сделайте так, чтобы я, мои дети, и все остальные исламизированные и ассимилированные армяне смогли бы припасть к своим истинным корням, смогли бы возродиться армянами. Помогите нам, потерянным в жестокой истории, вновь найти свое место в жизни. Я возвращаюсь домой, где меня будут спрашивать о Париже, но самые счастливые минуты я прожил сегодня, в кругу незнакомых, но очень любимых братьев и сестер».
Мурад просил меня, а я прошу всех армян: «Они – наши братья и сестры, протягивают нам руку, просят у нас помощи, искренне желают возродиться армянами. Я думаю, нет, я уверен, что мы должны помочь нашим братьям».
Саркис ПОЛСЕЦИ, специально для Voskanapat.info
|
