АРМИНФОЦЕНТР: Глава исполнительной власти Низаминского района Гянджи (Гандзак) Махарет Мустафаев не поделил с инспектором дорожно-патрульной службы Вугаром Султановым свежевырытую яму у памятника «общенациональному вождю» Азербайджана Гейдару Алиеву в Гандзаке. То ли яма чем-то выгодно отличалась от других свежевырытых, то ли вид прикрытой руками бронзовой филейной части памятника чем-то им приглянулся, но факт остается фактом: полицейский и чиновник яму не поделили.

Вначале я решил было самому описать этот инцидент, и даже придумал название: «Ссора у ямы за памятником», но моих знаний о происшествии явно было недостаточно, по причине чего мое перо оказалось бессильным передать весь накал страстей в мемориальном парке Гандзака. И тогда я вынужден был обратиться за помощью к коллегам из Лент.аз. Коллеги, надо сказать, не подвели, и очень даже талантливо описали ссору. И теперь я, не смея вмешиваться в литературное произведение лентазовцев, с удовольствием предоставляю читателям ознакомиться с полным текстом их художественного творчества.

«Сотрудник Государственной Дорожной Полиции инспектор Дорожно-патрульной службы Вугар Султанов совершил в Мемориальном парке Гянджи непристойный акт. Свидетелем этого действа стал Глава ИВ Низаминского района Гянджи Махарет Мустафаев. Он выразил свой протест полицейскому и призвал его к порядку. Сотрудник полиции воспринял слова М.Мустафаева как личное оскорбление и атаковал его. Он метнул в М.Мустафаева попавшиеся под руку камни, а затем, вооружившись палкой, напал на него. Оказавшимся на месте происшествия гражданам с трудом удалось утихомирить разбушевавшегося полицейского.

Как сообщил изданию начальник РУП Низаминского района Гянджи Адалят Садыхов, в связи с происшествием возбуждено следствие на основании заявления Главы ИВ. По его словам, во время происшествия Вугар Султанов находился в отпуску: 

«Глава исполнительной власти, совершая осмотр территории, увидел, что какой-то человек совершает непристойные действия в свежевырытой яме. Тогда он, приблизившись к этому человеку, выразил свой протест. В это время к ним подошел инспектор ДПС Вугар Султанов. Он узнал главу исполнительной власти и хотел принести извинения за это недоразумение. Однако М.Мустафаев отчитал его. Но В.Султанов разозлился и разразился непристойной бранью. Поэтому Глава Исполнительной Власти в связи с этим происшествием обратился в правоохранительные органы».

Не надо отрицать: мне хорошо известно, что ты, читатель, смеешься. А вот я считаю твой смех не просто неуместным, но и идеологически вредным. Как можно смеяться, когда кто-то совершает непристойный акт у памятника самому великому лидеру? Вы только представьте чувства памятника в момент свершения этого акта.

Впрочем, я тоже буду откровенен: мне так и не довелось узнать, кто совершал непристойный акт, и в чем заключалась непристойность этого акта? Свежевырытая яма, будь она неладна, вкупе с логикой закавказского турка мешает сконцентрироваться.

Я, например, уверен, что никакой читатель не сможет объяснить, почему гаишник Вугар, да еще находившийся в отпуске, хотел извиниться перед чиновником Махаретом? И за что Махарет «отчитал его»? Читатель вряд ли сумеет сосчитать количество влюбленных в памятник персонажей этого действа. Каким образом у Вугара «под рукой» оказались камни, читатель также не сможет объяснить. А я посоветовался с компетентными людьми, и теперь могу восстановить запутанную лентазовцами картину.

Итак, все началось с искренней любви. Той самой, которую жители Азербайджана испытывают к «великому лидеру» и «общенациональному вождю» Азербайджана Гейдару Алиеву. Любовь, чтобы вы знали, у разных особей по-разному проявляется. На Вугара любовь к вождю действовала как виагра на самого вождя при жизни. Поэтому каждый раз, оказываясь у тыльной стороны памятника вождю, Вугар совершал непристойный акт, или, как это поэтично сформулировали лентазовцы, «действо». И при этом нисколечко не боялся. Закавказский турок, да еще и гаишник, знать не может о «Каменном госте» А.С. Пушкина, и, тем более, о «Статуе сексуальной свободы» Елены Логуновой.

Анализируя дальше сообщение ленточного агентства, можно понять, что туда же – к тыльной стороне памятника Г.Алиеву – пришел и Махарет. С какой целью он забрел туда, мне трудно сказать, но в одном я уверен точно: азербайджанские чиновники любого ранга обязаны любить Гейдара Алиева. Поэтому я считаю естественным то, что Махарет отчитал Вугара. Ревность – штука непредсказуемая, и Вугар, у которого откуда-то под рукой оказались камни и палка, предпринял оборонительные меры. Вот и вся непритязательная история. Если не считать потерявшегося третьего участника этого коллективного непристойного акта, а также отношение самого памятника ко всей этой любовной коллизии.

Однако МВД Азербайджана, шеф которого также отчаянно влюблен в Гейдара Алиева, посчитало иначе. Оно, МВД, а не его шеф, помня о любви шефа, заявило, что Вугар вступил в контакт с памятником и конфликт с Махаретом «не имея на это никаких весомых причин», и уволило его из органов внутренних дел. Так что можно сказать, что бывший гаишник Вугар пострадал из-за любви Рамиля Усубова к памятнику. И это, заметьте, при том, что Вугал не довершил свой непристойный акт. В отличие от шекинского парня.

Как? 

Разве вы не знаете историю ответной любви молодого шекинского парня и памятника Гейдару Алиеву. 

Тогда слушайте.

Было это ранней весной 2008 года, когда еще в Азербайджане наблюдался явный недостаток молодых и соблазнительных ослиц. Некий недоросль, дословно понявший требование власти любить «общенационального вождя» этой республики, повадился ходить к памятнику Гейдару Алиеву, «заниматься любовью». Было это, как я уже сказал, в славном городе Шеки, в котором наш любвеобильный экстремал ежевечерне приходил к гордому и одновременно доступному памятнику вождю, сдирал с себя штаны и все остальное и…

Половые акты с мраморной фигурой Алиева не понравились местному населению, и они пожаловались в полицию, которая выследила и арестовала незадачливого любовника. Затем уже в отчете, полиция заявила, что парень «с особым цинизмом совершал половой акт с фигурой Алиева». Как видите, азербайджанские полицейские и тогда не потрудились поинтересоваться чувствами самого памятника. Не потому ли, что в 2008 году у них был тот же шеф, что и сегодня?

А мне искренне жаль и молодого влюбленного шекинца, на крыльях любви взлетевшего до нужного уровня семиметровой статуи, и этого самого Вугара, любовные излияния которого были прерваны столь беспардонным образом. И нисколько не жаль подвергшегося камнеметанию чиновника. Нечего было ему лезть под руку во время совершения акта. Не знаю, как в Гандзаке, но в Баку таких называли кайфоломами.

Сагател Баквешинян, "Voskanapat"