АРМИНФОЦЕНТР: Певица Гаянэ Джаникян живёт сразу во многих странах и временах. Она вообще многое делает не так, как другие. Например, большинство вокалистов – сколько бы они не клялись в бескорыстной любви к вокальному искусству – первым делом всё-таки заняты показом собственного голоса. А Гаянэ, которая вообще-то может перекрыть любой зал своим невероятным голосом, специально глушит его, если этого требует музыка. И совсем невозможно представить себе, чтобы она, как иные оперные дивы, кокетничала с публикой: вот послушайте, как я этот пассажик пропою, а вот как я ещё могу... 

Иногда кажется, что она выходит на сцену специально для того, чтобы разрушить привычный, порой слегка карикатурный, образ классической певицы. Что, конечно, полная ерунда: она выходит туда для того, чтобы делать музыку. 

Русские – это те, кто читает Пушкина

Жительница Еревана и гражданка мира, первое своё вокальное образование Гаянэ получила в Риге, у Эрики Тыпайне – певицы, получившей образование в театре Ла Скала и проработавшей три года в парижской Гранд Опера. Вернувшись в Ереван, Гаянэ затем объехала с концертами пол-Европы. А теперь, волею судьбы осев в ростовской филармонии, она чувствует себя и армянкой, и русской. (Русские для неё – это «те, кто читает Пушкина».) А ещё – итальянкой, француженкой, шотландкой, гречанкой... Всё зависит от того, какая программа у неё сейчас в работе. 
– Когда мы готовили концерт старинной музыки, я с головой погрузилась в литературу, живопись, архитектуру этой эпохи, – говорит Гаянэ. – Была в Москве – специально ходила по музеям, смотрела, запоминала... Так меня учила Имма Гайковна Имастуни – мой ереванский педагог. Она вообще не переносила певцов, которые музыку разных эпох поют одинаково, говорила: «Певец должен настраивать себя, как инструмент: если ты поёшь Баха – нужно звучать «темно», если Моцарта – «светлей». Я, когда делала, например, итальянскую программу, даже язык пыталась выучить! 
В результате на её концертах сидят раскрыв рот даже те, кто уверял, что «вообще не любит классическую музыку». Потому что старинную песенку она поёт так, как это делали итальянская крестьянка или трубадур из Прованса – просто и трогательно, без оперных трелей и прочей мишуры. 

К бабушке в деревню

В это трудно поверить, но многие армянские напевы, которые исполняет Гаянэ, рождаются тут же, во время концерта. Она импровизирует их – так, как это делали древние армянские певцы – ашуги. Иногда друзья-музыканты требуют: запиши, выучи. Гаянэ отвечает: записать – не проблема, только зачем? Ведь это делается совершенно иначе: 

– Я поднимаю глаза и говорю про себя: «Господи, дай мне спеть». И приходят слова и музыка. 
Гаянэ говорит, это у неё от бабушки, у которой она в детстве гостила каждое лето: 
– Бабушка пела обо всём, что она делала. У нас так принято: печёшь хлеб – поёшь о том, как сеешь муку, замешиваешь тесто. Собираешь травки – поёшь о травках. Например, про авелюк – это горный щавель, очень полезный. Бабушка уверяла, что раньше люди намного реже болели, потому что ели авелюк и другие горные травы. В этих импровизациях – вся моя биография, остальное – так, декорации... 
Клубок семейной истории, ниточка от которого уходит к бабушкиным песням, незаметно переплетается с историей Армении: предки Гаянэ бежали из турецкого города Муша, спасаясь от резни 1915 года, и поселились в окрестностях монастыря Аричаванк. Туда и приезжала Гаянэ на каникулы. 
Кстати, по словам Гаянэ, именно в Аричаванке в конце XIX века некоторое время учился талантливый мальчик Согомон Согомонян,ставший впоследствии великим армянским композитором Комитасом. 
Можно ли было не запеть после таких каникул «у бабушки в деревне»? 

Свой театр

На концертах Гаянэ поёт арии из опер всех времён и народов. Несколько лет работала в Ростовском музыкальном театре. Но с театром как-то не сложилось: 

– Я с удовольствием пробовала побыть оперной певицей. Но театр – это общий проект, в котором нужно стать винтиком. Это так просто, когда кто-то с тобой делает спектакль: «Здесь поднимешь руку вот так, а ножку отставишь вот так. И споёшь свою арию». Но неинтересно. 
И она выбрала свои программы. И создала из них свой театр одного актёра. Например, в концерте «Моя Кармен» собрала музыку и стихи, посвящённые знаменитой романтической цыганке. Или взяла в качестве стержня слово «роза»и нанизала на него всю программу: песни, романсы, стихи. 

Карусель переломных лет

Она такая красивая, талантливая и жизнерадостная, что кажется, что её всю жизнь носили на руках и сдували с неё пылинки. Да где там... 
– Когда начались армянские погромы в Сумгаите, я не могла поверить, что такое происходит совсем рядом с нами, – рассказывает Гаянэ. – Потом было землетрясение, когда семиэтажный дом ходил ходуном, трескался, а мы не знали, как спуститься. 
А потом была, по выражению Гаянэ, «карусель переломных лет» и две разных жизни. В одной из них она, солистка камерного хора «Ереван», ездила на гастроли в Испанию, Германию, Францию. И в Италию, где вместе с хором получила гран-при на престижном конкурсе в Ареццо. А в другой – выживала в Ереване: 
– Я уже привыкла к тому, что всё время было холодно, темно и почти нечего есть. Мы спасались так: всей семьёй сидели при одной свечке и читали. Я тогда даже научилась видеть в темноте! С тех пор мне смешно слышать: «У меня нет времени, нет условий – читать, петь, что-то ещё делать». Нет времени – не спи! Не смотри эти дурацкие новости, наконец! 
Потом, вскоре после того как они с семьёй переехали в Таганрог, как-то муж пришёл с работы, включил свет и спросил с удивлением: «Что ты сидишь в темноте?» А она забыла, что можно вот так просто – взять и включить свет! 
– А ещё я зажигала газ и смотрела на него – горит! Чудо какое! – вспоминает Гаянэ. 

Я пою, а вы рисуйте

Ростов – «Нахичевань-на-Дону», где она живёт уже несколько лет, – наверное, одно из самых подходящих мест для беженки из Еревана. Но события последних месяцев заставляют и здесь чувствовать себя неуютно.
– Я понимаю, что завтра кто-то может постучать в мою дверь: «Ты кто? Армянка? Давай уезжай отсюда!» – спокойно говорит Гаянэ. – Но у меня мама – русская. Есть и греческая кровь, и польская... За какую из них меня будут убивать? 
Для себя национальный вопрос она решает очень просто: 
– Я пою музыку самых разных стран. А кто-то другой пусть рисует сцены из народного быта. Или делает народные костюмы. В конце концов, смогут ли Армения и Россия быть вместе, определяется только нашей культурой.
На её концертах русские и армяне сидят рядом, хлопают вместе и в один голос кричат: «Гаянэ, ты – чудо!» 
Наверное, это и есть дружба народов. 

Анна Колобова, "Кrestianin"
Фото: Александр Корсунский