 АРМИНФОЦЕНТР: Представляем нашим читателям интервью директора Центра стратегического анализа Spectrum (Ереван), приглашенного исследователя Гарвардского Университета Гаянэ Новиковой$CUЕ; данное ИА Регнум.
ИА REGNUM: Министр иностранных дел Армении заявил, что вопрос о возвращении части территорий Карабаха Азербайджану включен в общий переговорный пакет Минской группы ОБСЕ. Это не новость, ибо Мадридские принципы давно опубликованы. Но всё же еще недавно представители правящей Республиканской партии Армении говорили, что Армении нечего отдавать Азербайджану и вопрос о возврате земель должен решать Карабах. Может ли, по-Вашему, тот факт, что общество не знает подробностей переговорного процесса, в итоге торпедировать урегулирование конфликта? Готово ли общество Армении отдать Азербайджану часть территорий Карабаха?
Давайте сразу же внесем ясность в формулировку вопроса. Я предпочитаю использовать термин "передача", а не "возвращение" территорий. Говоря о территориях, следует учитывать также диаметрально противоположный подход к проблеме Армении и Нагорного Карабаха, с одной стороны, и Азербайджана, с другой, который четко виден в терминологии: армянская сторона обозначает эти территории как "освобожденные", азербайджанская - как "оккупированные". Тем не менее, оба термина определяют приоритетность проблемы неурегулированности Нагорно-Карабахского конфликта для вовлеченных в него армянского и азербайджанского обществ и в этом контексте несут одинаковую смысловую нагрузку.
Итак, передача части территорий вокруг бывшей Автономной Нагорно-Карабахской республики - стратегический вопрос, затрагивающий интересы, как минимум, четырех государственных образований: Армении, Нагорного Карабаха, Азербайджана и Ирана. Наиболее серьезным он является для Нагорно-Карабахской Республики и Армении, поскольку, во-первых, именно по этим территориям проходит линия обороны НКР. Передача территорий будет означать ослабление линии обороны, возникновение проблем экономического и коммуникационного характера, изменение демографической ситуации вокруг Карабаха с перспективой ее изменения и в самом Карабахе. Добавьте к этому и такой субъективный фактор как гордость армянской стороны за одержанную военную победу. С учетом всего этого сохранение status quo рассматривается как приоритет в стратегии двух армянских государственных образований - международно признанной Республики Армения и непризнанной Нагорно-Карабахской Республики.
Вопрос о передаче части территорий вокруг Нагорного Карабаха в армянском обществе практически не обсуждается, поскольку, во-первых, эти территории рассматриваются как исконно армянские, во-вторых, как я уже отметила, они имеют стратегическое значение. В-третьих, стоит обратить внимание и на то, что в тексте Конституции НКР отмечено, что "до восстановления целостности государственной территории Нагорно-Карабахской Республики и уточнения границ публичная власть осуществляется на территории, фактически находящейся под юрисдикцией Нагорно-Карабахской Республики".
В совокупности это значит, что оба армянских общества в целом не готовы передавать данные территории Азербайджану. В этом подходе можно найти определенные параллели с ситуацией в палестино-израильском конфликте: израильская сторона категорически отказывается передавать часть территорий под палестинское управление без подписания мирного соглашения и признания палестинской стороной Государства Израиль. Думаю, что в случае Нагорно-Карабахского конфликта о какой бы то ни было передаче части территорий под юрисдикцию Азербайджана (напомню, что сам Азербайджан в настоящее время оккупирует Шаумяновский район, входивший в советский период в состав НКАО, а также армянский анклав - Арцвашен, который находился под управлением Армянской ССР) можно думать только после подписания договора, под которым стоят подписи не только президентов Азербайджана и Армении, но и президента Нагорно-Карабахской Республики.
В сложившейся сегодня ситуации вокруг урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта отсутствуют гарантии того, что достигнутые договоренности будут выполняться. Терминология и положения будущего договора должны быть совершенно ясными и однозначными; они должны исключить возможность двоякого прочтения того или иного положения документа или документов. Примером подобного "двойного" прочтения одного и того же набора слов являются армяно-турецкие протоколы.
Кроме того, до сих пор нет четкого анализа (во всяком случае, он не известен широким слоям общества) уровня потерь и приобретений армянских сторон в случае передачи части территорий, контролируемых Нагорным Карабахом, Азербайджану.
Не думаю, что сразу же после подписания всеобъемлющего соглашения по урегулированию конфликта, с пунктом о передаче части территорий Азербайджану, последний - в порыве радости - разблокирует границу с Арменией и "попросит" Турцию сделать то же самое. Маловероятно и подключение Армении и Нагорного Карабаха ко всем существующим и будущим энергетическим и коммуникационным проектам, а также обеспечение политического и человеческого уровня взаимоотношений между двумя народами и тремя государственными образованиями. В целом, отсутствие высокого уровня информированности относительно деталей переговоров во всех трех вовлеченных в конфликт обществах позволяет, с одной стороны, сохранять определенный уровень маневренности на переговорах, с другой стороны - вызывает повышенную нервозность в самих обществах, не готовых к компромиссам. В то же время отсутствие представителей Нагорно-Карабахской Республики за столом переговоров не только замедляет процесс урегулирования, но и искажает суть самого конфликта.
Что касается того, может ли незнание деталей переговорного процесса торпедировать урегулирование конфликта, отвечу отрицательно, поскольку нельзя торпедировать то, чего нет. Конфликт остается неурегулированным, нет ни одного подписанного документа, недоверие между сторонами конфликта растет, милитаристская риторика высшего азербайджанского руководства ужесточается с каждым днем. Для Азербайджана вопрос информированности общества о ходе переговоров, с периодическим "выбросом" не только скудной информации о том, кто, где и когда с кем встретился, но и о раскрытии (частичном) содержания самих переговоров, является способом мобилизации активности масс в поддержку позиции государства на переговорах.
Безусловно, прямые угрозы в адрес Нагорного Карабаха и Армении, раздающиеся с азербайджанской стороны, не способствуют поиску приемлемого для всех заинтересованных сторон компромисса. И поскольку стороны не могут договориться даже по базовым принципам, конфликт будет оставаться на этом же уровне еще достаточно долго. Однако я не исключаю возобновления полномасштабных боевых действий в зоне конфликта.
ИА REGNUM: Высокопоставленные представители Армении продолжают уверять, что прилагают усилия для международного признания Нагорно-Карабахской Республики. Значит ли это, что Армения добивается того, чтобы кто-то признал НКР до неё? Кто в таком случае должен признать Карабах первым?
Рассуждения на тему признавать или не признавать, упираются в вопрос о том, каковы будут последствия этого признания для Нагорного Карабаха. Мне не кажется важным, ктó признает первым независимость Нагорно-Карабахской Республики. Важно, чтобы юридическое признание было подкреплено намерением, по меньшей мере, части международного сообщества вывести Карабах из-под юрисдикции Азербайджана и рассматривать его как полноправное состоявшееся государство. В этом случае у Нагорного Карабаха есть все шансы сохранить себя в качестве самостоятельного государства.
Примером недавней перекройки границы является признание независимости Косово. Однако в процессе урегулирования конфликта была очевидна высокая заинтересованность в сохранении мира на европейском континенте ведущих европейских государств и США, что уже является гарантией недопущения возобновления конфликта. Подобной императивной заинтересованности в случае с Нагорным Карабахом нет. Другой пример - признание Россией, Венесуэлой и парой островных государств независимости Абхазии и Южной Осетии. При этом среднесрочная перспектива для Южной Осетии - слияние с Россией. Перспектива для Абхазии - длительный период сохранения протектората России при параллельных попытках балансирования между Россией, Турцией и Грузией.
Интересным фактом является и ожидающийся референдум о независимости в Шотландии. Думаю, что в данном случае время работает на Нагорный Карабах, и форсированное и одностороннее признание, во-первых, сузит возможности и Армении, и НКР на политической арене, во-вторых, сделает бессмысленным все форматы посредничества, в-третьих, резко обострит и без того высокий уровень напряженности в регионе.
Для самого Нагорного Карабаха признание только со стороны Армении - тупиковая ситуация, которая в лучшем случае приведет к интеграции этого государственного образования с Арменией, тем самым поставив под вопрос и правомерность этого шага с точки зрения международного права (правда, можно апеллировать к возможности использования прецедента разделенного народа).
Как кажется, армянская дипломатия и политики должны постепенно подвести международное сообщество к осознанию того, что Нагорный Карабах: может быть своего рода стратегическим заслоном на пути усиления исламистских настроений и активности их организаций в расширенном регионе Южного Кавказа, как de facto государство с определенным опытом построения демократии не может быть введено под юрисдикцию авторитарного Азербайджана, любое возобновление военных действий на фоне региональных процессов и гонки вооружения, в которую втягивает регион Азербайджан, приведет к экономической и гуманитарной катастрофе, которая затронет не только прямых участников конфликта, но и прилегающие государства.
Можно попытаться вовлечь Нагорный Карабах в международные программы развития, не ставя при этом предусловия юридического закрепления независимости этого государственного образования, и стимулируя мирный процесс в формате Минской Группы ОБСЕ.
ИА REGNUM: Представители ЕС уже не скрывают, что ЕС хотел бы играть более активную роль в урегулировании карабахского конфликта. Уже существует документ Европарламента, который предполагает осуществление миротворческой миссии в Карабахе (резолюция №2216 - 2010 года). Кроме того, ЕС также хочет иметь прямой въезд в Карабах, без разрешения Азербайджана. Каковы перспективы повышения роли ЕС в урегулировании? Может ли Армения допустить миротворцев ЕС?
Намерения ЕС о прямом контакте с руководством НКР и прямом въезде в Нагорный Карабах существуют достаточно давно. Однако Питер Семнеби в бытность свою специальным представителем ЕС на Южном Кавказе, в мандате которого есть пункт о содействии урегулированию конфликтов, так и не посетил Степанакерт. Вопрос не в том, должны ли Армения или Азербайджан позволить прямой въезд на территорию Нагорного Карабаха, а в том, может ли Брюссель проигнорировать мнение Еревана (который не скрывает заинтересованности в том, чтобы представители ЕС и других международных организаций посещали НКР) или Баку - и направить своего представителя в Степанакерт. Резолюция №2216, принятая Европейским Парламентом в мае 2010 года, на которую вы ссылаетесь, достаточно противоречива. Роль ЕС в урегулировании конфликтов отмечена в части, касающейся всех конфликтов Южного Кавказа, следующим образом: "ЕС должен играть важную роль в содействии культуре диалога в регионе и в выполнении соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН". В контексте урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта, за небольшим исключением, резолюция фактически оперирует терминологией едва ли не начальной стадии переговорного процесса. Она практически игнорировала положения Мадридских принципов, и все предыдущие заявления самого ЕС по этой проблеме. В частности, об этом свидетельствуют утверждение, что "сложившийся status quo был создан силой и не имеет юридической основы", полное отсутствие упоминания о судьбе армянского населения, покинувшего Баку, Гянджу (Кировабад) и другие города, где оно компактно проживало, а также настойчивая апелляция к некоему промежуточному статусу Нагорного Карабаха.
Конечно, хотелось бы видеть сдвиги в процессе урегулирования конфликта, возможно, и при активной роли Европейского Союза. Однако ЕС в настоящее время погряз в собственных экономических и политических проблемах, а любая миротворческая миссия - весьма затратное мероприятие. Кроме того, миротворцы входят в зону конфликта только после подписания договора о мире. Поскольку не подписан даже рамочный договор, не говоря уже о всеобъемлющем мирном договоре, все разговоры на тему миротворцев, их институциональной или этнической принадлежности являются просто спекуляциями на тему.
ИА REGNUM: Сегодня Армения отошла от комплементаризма, отказавшись от экономической интеграции с Россией в пользу будущей экономической интеграции с ЕС. Премьер-министр Армении заявил, что Армения вступать в Таможенный союз не может, так как не имеет общих границ с членами этого союза, но не объяснил, как такое же отсутствие границ не мешает созданию Зон свободной торговли и с ЕС, и со странами СНГ (Азербайджан не вошёл в их число). Что не договаривает премьер в этом случае?
Я не согласна с тем, что Армения отошла от политики комплементаризма. Наоборот, она пытается вернуться к ней. И отказ от участия в Таможенном Союзе с Россией, Казахстаном и Беларусью вписывается в стремление откорректировать и сбалансировать, в первую очередь, политические приоритеты Армении. Кроме того, уровень двустороннего сотрудничества Армении с тремя государствами, входящими в Таможенный Союз, очень высок, особенно с Россией. И наконец, все они имеют соглашения о зонах свободной торговли на пространстве СНГ. Углубление же сотрудничества с Европейским Союзом позволит Армении расширить свои политические и экономические возможности, будет способствовать процессу дальнейшей демократизации страны, и может сыграть свою роль при урегулировании Нагорно-Карабахского конфликта.
|
