В одной из своих прошлых статей я писал о художнике из Баку Ю. Саркисове (Юрий Минасович Тер-Сарксян, шушинец). Вот одно из его писем, написанное весной-летом 1988 г. (привожу с незначительными сокращениями сугубо личного характера)
«Дорогой Раздан, я забрал с собой письмо, написанное в Баку, и посылаю теперь оба. В письме и по телефону сам понимаешь, что говорить и писать нельзя все, что думаешь. Мы чудом вырвались с дочерью и внучкой. Удалось вывезти часть картин, на холсте и картонах, вместе штук 50. Если учесть, что всего не менее 2-х тысяч, то это капля. Среди вывезенных нет больших капитальных холстов. Очень боюсь за судьбу жены и картин с ценной библиотекой по искусству. Вы поторопили события в Карабахе и не посчитались с судьбой несчастных армян Баку. Знаешь, сколько сейчас в Баку озверевших насильников, убийц и грабителей? Мне кажется, не менее 80%. Сейчас в районах республики бедные армяне покинули дома и прячутся в лесах. Им еще тяжелее, чем бакинцам. В Баку армяне почти не выходят из дому, боясь оказаться ранеными или убитыми. Ты даже не представляешь, сколько молодых прибыло из районов в жажде мести. Их миллионы. На их стороне милиция, и власти, и жители. Меня чуть не убили на рынке. Не здороваются некоторые встретившиеся коллеги. Очеь прошу, разговаривая по телефону, будь осторожен, ибо подслушивают. Ведь вы пока в безопасности. В городе транспорт не ходит почти. На такси и частные машины не сядешь, в некоторых районах города даже за хлебом в соседний дом не пойдешь. Они рыщут по улице и смотрят в лица, чтобы распознать, кто идет. Хорошо, что сейчас из Еревана прибавили рейсы. Жаль, что моя бедная жена из-за своей матери не готова к вылету. Ужасно боюсь за ее судьбу и моих работ. Поэтому прошу, не обращайся о нас ни к кому. Если узнают местные коллеги, то ускорят расправу. Может быть, прилечу днями в Ереван и оттуда в Спитак. Надо договориться с одной из семей в деревне для обмена. Иначе квартиру потеряю, и контейнер не дадут, если не будет выписки. Хотя рискую в таком случае. Страшно представить, что здесь будет, если Карабах отдадут Армении или России. И танки не помогут. На площади днем митингуют, а ночью спят, укрывшись одеялами. Иногда эти толпы сами окружают танки. Шведу своему (мой знакомый корреспондент шведского телевидения в СССР – Р.М.) можешь рассказать обо всем, но обо мне пока не говори, здесь узнают – расправятся. Ведь м.б., мне еще придется туда возвращаться, да и жена и обе мастерские в опасности. Лучше быть до поры незамеченным. Может быть, среди моих коллег еще остались порядочные люди и сдерживают гнев врагов. Главное, надо постараться, чтобы не убрали танки из города, пока большинство армян не вылетят. На это нужно несколько месяцев. На своих лозунгах они пишут: «Долой Визиряна!», т.е. секретаря ЦК, «Долой автономную область!», «Армяне, убирайтесь до 31 декабря, а русские – до 1 марта!» Несут флаги и портреты Хомейни и турецкие флаги. Солдаты стали избивать некоторых дубинками. Они должны видеть расправу за свои действия... Если в Спитаке дадут квартиру, то дом в деревне станет отличной мастерской и складом. Правда и в Армении не ожидаю покоя настоящего. Карабах может окончиться гражданской войной. А их гораздо больше и одним мужеством не одолеть. Ведь Арменя не Израиль, вооруженный мощной техникой, и за нее нет США. Ваше спасение – русские. А вообще, общее положение в стране очень тревожное, что нас ждет – неизвестно. Желаю всех благ, твой Ю.М.
Посылаю тебе вырезку из здешней газеты. Посмотри, и представь!”
Художника Ю.М. Сааркисова понять можно. Почти 70 лет официальная пропаганда вдалбливала в нас «идеи интернационализма, равенства и братства народов». Для нас пели «եղբայր դարձան Հայաստան, Ադրբեջան». В школе нас учили: «Государство Урарту, первое государственное образование на территории СССР, возникло в IХ в. до нашей эры. Оно было основано предками теперешних грузин, армян и азербайджанцев». Нам вдалбливали в головы, не открыто, но настойчиво: «Вас, армян, всегда резали турки. Если попробуете рыпаться и посмотреть в сторону, будут дорезывать дальше». В смысле: шаг вправо, шаг влево – расстрел. Нам говорили: «Какая разница, в Грузии вы живете, в Армении или в Азербайджане.Все равно одна великая страна».
Часть народа нашего, действительно, попалась на эту удочку. Нет в том их вины, а только беда, потому что они впоследствии, как Ю.Саркисов, сполна испытали на себе это равенство и братство.
Но были и другие. Эти на молодежные стройки века и на целину не уезжали, а наоборот, стремились в Армению, резонно полагая, что это единственное место в мире, где никогда не оскорбят за то, что ты – армянин. А это оскорбление снести невозможно. «Не трогай мой народ, мою честь, мою Родину» – предупреждал Дживани. Эти слушали Дживани, Айрика Мурадяна, рассказы про Нжде, Дро и Андраника, рассказы своих отцов и дедов. А эти рассказы сильно отличались от официальной историографии.
Ю.М. Саркисов еще весной 1988 г. понял: будет война! Инстинктом армянина-шушинца он понял: эти звери почуяли запах крови и убедились в безнаказанности – они не остановятся. Правда, назвал он эту войну гражданской. И опять же: нет в том вины Юрия Минасовича, он еще мыслил как советский человек, хотя уже чувствовал как армянин. Война гражданской не была. Гражданская – это когда «поидоша брат на брата, и раб на господина, и господин на раб».
В полном соответствии со своей идеологией СССР руками турок наказывал нас, армян, за то, что мы сделали шаг в сторону, что мы поняли буквально то, что следовало понимать лишь фигурально, как метафору. Но к этому времени уже подросло и заматерело то поколение, которое слушало своих отцов – победителей в Великой Отечественной войне и дедов – со-ратников Дро, Андраника и Нжде, солдат генерала М.Б. Силикяна.
Дальше была война. Война навязанная, которой мы, видит Бог, не хотели, в которой нас заставили воевать, как в Отечественные 1918 г. и 1941-1945 гг. Арцахская война была нашей Третьей Отечественной меньше чем за одно столетие, столь же судьбоносной, как и первые две, и столь же блистательно выигранной. Но мы остановились на полпути – а врага надо добивать в его логове.
Вся разница между нами и турками, между абхазами и грузинами в том, что мы воевали за Родину, они – за «восстановление территориальной целостности». Понятно, что победа им не светила. Не может агрессор победить при всего лишь десятикратном перевесе в живой силе и технике того, кто защищает свой дом, свою семью, могилы своих предков, которые эту землю вынянчили, сделав ее – Родиной.
Как справедливо заметил Левон Мелик-Шахназарян, ни разу за всю не только саму войну, но и предшествовавший ей период, начиная со встречи А.Д. Сахарова с Везировым и до сих пор, ни один кавказский турок ни разу не назвал не только территорию Арцаха – все правобережье Куры, своей Родиной. Она для них земля, территория, богатство, все, что угодно, но не Родина. А зачем рисковать жизнью за землю, когда ее вон сколько; ибо психология кочевника не знает «два чувства, равно близких нам: любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», для него где есть трава для барана, там и хорошо.
Впервые в войну увидев турецкие дома, я был удивлен принципиально разным подходом к самому этому понятию «дом». Наши, армянские, дома – «мой дом, моя крепость». Избавившись от необходимости вынужденной маскировки наших сел после появления у нас турок, мы за несколько десятилетий возродили армянскую фортификационную архитектуру: дом – крепость, видная издали и столь же гордая и неприступная. Турецкие дома в кишлаках (на турецком это просто «зимовка») повторяли по своей форме их юрты, юрты кочевников: маленькие, низкие, с узкими окнами и дверями чуть ли не от пола до потолка.
Мне могут возразить: сейчас они не кочевники, а оседлые. Возражу и я: за сто-двести и даже за триста лет кочевник оседлым не станет. Нужно пять тысяч лет мять глину, чтобы на шестом стать гончаром. Цивилизационные стереотипы, сидящие уже в генах, так просто не поменять, а если поменять – то это уже будет другой народ. Не то, что наши лучше, а турецкие – хуже. Они просто разные и, к сожалению, как показала история, несовместимые, хотя логически так и должно быть: оседлость и кочевничество предьявляют диаметрально противоположные требования к окружающей среде, сами эти два образа жизни формируются в противопоставляемых географических зонах: сколь естественна оседлость в горах, столь же неестественна она в степи. Не случайно оседлые цивилизации возникали в горах, в долинах рек. Так что все попытки всех грантодателей и грантоедов, политических туристов и прочей подобной публики, иезуитски призывающей: «не может быть победителей и побежденных – победить должна дружба», заведомо обречены на неудачу. Не может быть дружбы между волком и волкодавом – они генетически запрограммированы на взаимное отрицание.
Ю.М. в письме укорял меня, что мы (Армения и Карабах) забыли об армянах Баку, оставив их заложниками «этих зверей». Заложниками их сделала советская власть в соответствии со своей идеологией «разделяй и властвуй». Продолжайся эта политика, заложниками стали бы уже и мы – Армения.
Сейчас по ту сторону карабахско-турецкой (азербайджанской) границы армян нет. Нет наших заложников у них, как нет и их пятой колонны у нас. Сейчас мы с ними – лицом к лицу.
Третья Отечественная война нами выиграна, хотя и не довоевана. Нас сейчас стращают азербайджанским бюджетом и оружием, купленным за эти деньги. В начале Третьей Отечественной было то же самое. Окружные склады советской армии были в руках у турок, а этого оружия должно было хватить ЗакВО на месяцы полномасштабной войны. На сайте Artofwar.ru можно прочитать рассказы очевидцев и участников тех событий – куда и кому оно передавалось. Гадрутский танковый батальон Армии Обороны НКР создавался с тремя танками, один из которых был учебный. Весной 1994 г., к перемирию, в строю было около 50 танков. В боях за последние месяцы перед этим было потеряно немало, но не скажу, что это сильно печалило комбата. Все танки были получены нами у турок, и никто не сомневался, что при возобновлении боевых действий возобновятся и поставки.
В Третью Отечественную войну нам удалось сделать три, на мой взгляд, ценные вещи. Во-первых, мы доказали миру и себе в том числе, что воевать не разучились, и что в мире мало солдат сравнится с нами. Как признался в частной беседе один чеченец, воевавший против нас в Карабахе: «Вы сами не представляете, какие вы солдаты. Против вас даже мы, чеченцы, не можем воевать. С вами любой чеченец готов воевать против кого угодно, против вас – ни за что».
Мы доказали, что армянин, воюющий за Родину – непобедим.
Во-вторых, мы освободили от турок часть нашей плененной Родины, изгнав их многочисленных осиных гнезд. А турки были уверены, что основанные ими логова останутся за ними навсегда.
Мы начали Реконкисту. Мы посеяли страх в их сердце – они поняли, что остановиться можем мы сами – они нас остановить не могут. И мы не остановимся.
В-третьих, мы освободили свою страну – Армению и Арцах – от турецкой пятой колонны, ползучая экспансия которой уже была очевидна. Она расползалась как раковая опухоль по всему периметру границ Армянской ССР, от Амасии до Масиса, Сисиана, Вардениса и Калинина, по всему Арцаху – гнездами, очагами. Кстати, то же самое сейчас пробует делать в Джавахке Грузия.
Сейчас мы спокойны за тыл и не боимся за заложников – их нет.
Мы все понимаем, что существующая граница между оседлостью и кочевничеством – между нами и ими – ни рыба ни мясо. Она будет границей, только если проляжет вдоль течения Куры, исторической границы Армении. Существующей границей мы довольны не больше чем турки, и так же, как и они, хотели бы передвинуть ее. Но наше отличие от них в том, что мы это можем сделать сами, они – не могут. И это очевидный факт. Нашим самым большим компромиссом, самой большой уступкой туркам является то, что мы сегодня согласны на эту границу, оставляя им – пока – в два раза большую часть нашей плененной Родины. Не соглашаясь на этот компромисс, они не понимают, что тем самым узаконивают и приближают освобождение остальных двух третей –Утика т остальной части Арцаха. Кто-нибудь в этом еще сомневается?
А Республика Арцах занята рутинной работой – обустройством страны. Процесс этот бесконечный. Мы многим недовольны – и тем, что все еще зачастую заедает бюрократия, и тем, что изменения происходят не так быстро и не так очевидны, как нам бы хотелось... Но это – рабочий процесс и естественное недовольство.
И поздравляя себя и всех нас со славным двадцатилетием, мы, представители поколения, которому выпало великое счастье принимать непосредственное участие в организации и первом этапе реконкисты, говорим: «Честь и Слава!» И жалеем только об одном – что на празднике столетия нас не будет, и мы не увидим, как «день встает над вражеской могилой» и в Арзруме Верховный Главнокомандующий Армянскими войсками принимает очередной военный парад, а на рейде в Трапезунде стоят корабли Военно-морского флота Армении. А так будет.
Тысячу лет евреи встречали Новый год со словами: «На следующий год – в Иерусалиме!» Они ждали тысячу лет. Мы – 80.
Мы говорим: «Գալ տարի` Արզրում:» Тому порукой – Республика Арцах.
