Эксперт отмечает, что у Карабаха гораздо больший выход, нежели у других непризнанных республик, на западную аудиторию. Ни одно другое образование де-факто не получает финансирования от Конгресса США. В данном случае его скромные объемы (порядка 10 млн. долларов США в год на социальные проекты) не должны уводить нас от самого принципа. Представить такое применительно к Абхазии, Южной Осетии или Приднестровью невозможно, отмечает в статье Маркедонов. 
Проблематично также увидеть депутатов европейских парламентов и американских конгрессменов в качестве гостей в Сухуми, Тирасполе или в Цхинвали. Ни одно непризнанное постсоветское образование не имеет такого количества зарубежных диппредставительств, как НКР (включая США, Австралию, Францию, Ближний Восток, Германию). И сам Карабах не проявляет огромного интереса к «великой дружбе» с собратьями по непризнанной государственности. Его руководство стремится позиционировать свое самоопределение в контексте европейских казусов (Косово, Кипр). «Однако факт оккупации земель, не входивших в состав НКАО (и даже НКР при ее провозглашении) делают международную легитимацию республики крайне проблематичной. Как и признание НКР Арменией, которая держит этот аргумент, как «последний довод» на случай возможной «разморозки» конфликта», - пишет эксперт.
  
По убеждению Маркедонова, не правы те, кто рассматривает НКР исключительно, как «марионетку» Еревана, сообщает News.am.
В статье отмечается, что они (дашнаки) также были партией большинства в Верховном Совете 1991 года (то есть рассматривались, как «отцы-основатели» НКР) и поддерживали создание ГКО. В 1994 году указом президента Армении Левона Тер-Петросяна деятельность партии на территории страны была запрещена, а ряд членов «Дашнакцутюна» даже были арестованы. Только в 1998 году этот указ был отменен новоизбранным президентом Робертом Кочаряном (выходцем из Карабаха, первым президентом НКР). Однако в 1994-1998 году на территории непризнанной республики дашнаки не подвергались репрессиям. В 2000-х гг. влияние «Дашнакцутюна» на внутриполитические процессы в Карабахе было выше, чем в Армении (где партия превратилась подобно КПРФ в России в «хранителя брэнда»), свидетельством чему - итоги парламентских выборов 2010 года. «У Степанакерта есть свое, несовпадающее с Ереваном, видение проблем урегулирования армяно-азербайджанского конфликта», - отмечает Маркедонов.
В статье отмечается, что они (дашнаки) также были партией большинства в Верховном Совете 1991 года (то есть рассматривались, как «отцы-основатели» НКР) и поддерживали создание ГКО. В 1994 году указом президента Армении Левона Тер-Петросяна деятельность партии на территории страны была запрещена, а ряд членов «Дашнакцутюна» даже были арестованы. Только в 1998 году этот указ был отменен новоизбранным президентом Робертом Кочаряном (выходцем из Карабаха, первым президентом НКР). Однако в 1994-1998 году на территории непризнанной республики дашнаки не подвергались репрессиям. В 2000-х гг. влияние «Дашнакцутюна» на внутриполитические процессы в Карабахе было выше, чем в Армении (где партия превратилась подобно КПРФ в России в «хранителя брэнда»), свидетельством чему - итоги парламентских выборов 2010 года. «У Степанакерта есть свое, несовпадающее с Ереваном, видение проблем урегулирования армяно-азербайджанского конфликта», - отмечает Маркедонов.

«Так, в начале 1990-х годов в политической жизни НКР значительную роль играли представители старейшей армянской политической партией «Дашнакцутюн», к которой в Ереване первое постсоветское правительство (состоявшее из представителей Армянского общенационального движения (АОД)) относилось с ревностью и подозрительностью. Между тем, дашнаки была первой политической силой в Нагорном Карабахе, которая заявила о невозможности размежевания с Азербайджаном исключительно мирном путем», - пишет он.