Без малого четверть века эта картина, которую мне пришлось видеть в другом городе, ныне находящемся под контролем Азербайджана, не дает мне покоя. Толпа, идущая убивать и насиловать беззащитных людей, жечь их вместе с домами, рубить топорами… Вопросы - «За что?» и «Почему?» - кажутся лишними и неуместными: жертва представляет другую нацию, другую религию, цивилизацию. Вопрос - «Как?», вот что требует пояснений. Как может здоровый мужик насиловать? Не важно кого: старушку преклонных лет или юную старшеклассницу. Как могут вообще происходить групповые, правильнее даже сказать – массовые – изнасилования, в принципе невозможные даже в животном мире? Как можно наслаждаться видом заживо сгорающего, корчащегося от боли человека? Улюлюкать, кричать и под одобрительные возгласы толпы вталкивать железными прутьями обратно в огонь из последних сил выбирающегося оттуда человека.

Соломон Эш, профессор Питтсбургского университета, называет происходящее с человеком в толпе «деиндивидуализацией». То есть при сбивании в толпу индивидуум растворяется, превращается в частичку толпы. Гюстав Лебон – отец-основатель социальной психологии – утверждает, что превращение индивидуумов в толпу достаточно для того, чтобы у них образовалась «коллективная душа», заставляющая их чувствовать и думать совершенно иначе, чем действовал бы и думал каждый из них в отдельности. Как видим, речь опять о деиндивидуализации. 

Если верить Лебону и Эшу, то отдельный представитель толпы не способен на проявление тех чувств и действий, которыми отличается толпа в целом. В чем же демоническая сила толпы, способной превратить собрание «нормальных» людей в массу, совершающую самые невероятные жестокости? И нет ли в этом парадоксе изначально заложенной в «нормальных индивидуумах» бациллы животной жестокости? И если эта изначальная предрасположенность человека к жестокости в самом деле существует, то почему она не проявляется у всех народов? 

Азербайджанский писатель, стремящийся найти примеры жестокости толпы у других народов, вспоминает… донского атамана Степана Разина и его войны против турецких завоевателей. А также Юлия Цезаря, да опричников Ивана Грозного. Но Разин и Цезарь были предводителями армий, воевавших с армиями, а опричники никогда не были толпой. Нет, примеры неудачные. Неудачны были бы даже примеры Талаата с Энвером, ибо эти нелюди лишь отдавали приказы, выполняя которые армия создавала условия для совершаемого толпой Геноцида армян в Османской Турции. Роль личностей, безусловно, важна, но она никак не может быть определяющей в действиях толпы. Личность может быть лишь вожаком толпы-убийцы с вырвавшимися на волю исторически заложенными инстинктами. 

Определенную подсказку к пониманию феномена толпы дает французский ученый второй половины ХIХ века Габриель Тард. В своей книге «Личность и толпа» он замечает, что толпа – это самая старинная, после семьи, социальная группа: «Толпа ослабляет или уничтожает индивидуальность входящих в нее лиц». Это уже не деиндивидуализация, это – подчинение индивида общим целям и стремлениям, настоявшимся на «семейном» историческом опыте и психологическом климате. Толпа, состоящая из представителей цивилизованной «семьи», не может быть способна на преступные действия, которые претят толпе из представителей «семьи» с совершенно отличными историческими и цивилизационными ценностями.

Таким образом, можно утверждать, что действия толпы – это отражение освободившегося от «условностей современности» исторического образа жизни и мировоззрения. Скрывающееся до поры до времени цивилизационное мировоззрение представителей толпы. Толпа не может превратиться в убийцу и грабителя, если многие поколения предков ее представителей не занимались убийствами и грабежами. Поведение толпы – это цивилизационно запрограммированное поведение составляющих ее индивидов. Напомню, в качестве пояснения, что не толпа аплодировала азербайджанскому элитарному офицеру, подлому убийце Рамилю Сафарову, зарубившему топором спящего армянского офицера Гургена Маркаряна. Не толпа восхищалась Нурджахан Гусейновой, вырезавшей сердце у раненого армянского воина и возложившей банку с сердцем на могилу своего сына на аллее шехидов в Баку. Аплодировали и восхищались ими миллионы закавказских турок - индивидуумов. Наконец, не толпа наградила званием национальный герой Азербайджана Шахина Тагиева, например, убийцы 57 беззащитных стариков и старушек в армянском селе Марага. Это сделал президент Азербайджана, цивилизационно запрограммированное мышление которого не способно отличить ратный подвиг от безжалостного убийства и резни беззащитных людей.  

Тот же азербайджанский писатель, отличающийся своим эпатажем и «раскрепощенностью» нравов и мыслей, открыто бравирует мировоззрением своего племени: «Конечно, такой поступок (совершенное толпой преступление. – Л. М.-Ш.) будет преступным с точки зрения закона, но с психологической точки зрения мы так не назовем его». В самом деле, массовые убийства и изнасилования, резня и грабеж совершенно не конфликтуют с психологией турка, хотя и официально противоречат законам как Турции, так и Азербайджана. Однако по причине того, что правоохранительные органы в этих государствах, равно как и воспитатели (вспомнимдиректора школы Х. Алоева, впоследствии, по предложению Г. Алиева, ставшего депутатом Милли меджлиса) состоят из представителей того же менталитета, то зачастую толпа в этих странах ощущает негласное потворство правоохранительных органов. Вспомним отношение жителей Азербайджана к сумгаитским и бакинским убийцам и людоедам. 

Однако вожаки толпы убийц стараются находить в своих действиях не только исторически «обоснованное» оправдание, но еще и привлекательность. Приведем еще одну, последнюю, цитату из писанины азербайджанского писателя, вся ценность «трудов» которого заключается в их ужасающей искренности людоеда: «Мы интересны другим теми несчастьями, которые рассыпаем вокруг себя». Подобное мышление не является исключением среди представителей толпы-убийцы. Только вот армяне, греки, сербы, болгары и представители многих других народов вряд ли согласятся с этим мнением. Думаю, что ответом на эту откровенность может быть лишь не менее откровенное: