АРМИНФОЦЕНТР:   Российско-турецкие отношения остаются в поле внимания армянских экспертов как отношения, углубление которых может носить для Армении потенциально опасный характер.  Известные армянские политологи (в т.ч. и Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик, в своей статье на страницах московского Юсисапайл)  в связи с этим высказывают свои оценки и приглашают своих коллег по аналитическому цеху к дискуссии вокруг этого вопроса. Дабы поддержать данный почин, кстати, весьма полезный с нашей точки зрения применительно и к другим важным для Армении внешнеполитическими вопросам, мы хотели бы высказать свои оценки нынешнему этапу российско-турецких отношений. 

Экономизация этих отношений, о которой говорят и российские, и армянские политологи, является одним из их характеризующих признаков на текущем этапе, ведущим к пониманию того, что целые пласты российской административной и деловой элиты так или иначе заинтересованы в развитии турецкого бизнес-направления. Суть опасений армянских экспертов по данному поводу сводится в целом к тому, что при сохранении текущей динамики и направленности экономизации российско-турецких отношений они приведут к значительному ущемлению и даже принципиальной девальвации национальных интересов Армении, в первую очередь по двум самым важным обшенациональным вопросам армянства – международное признание Геноцида армян и Карабахский конфликт. Динамика динамикой. но не одна она определяет вектор и перспективы политического взаимодействия Москвы и Анкары по целому ряду региональных и глобальных проблем. Система (именно система) политического взаимодействия не проглядывается в нынешних российско-турецких отношениях, без которой на одной экономизации (пусть даже и углублённого характера, хотя и здесь есть множество вопросов) к выстраиванию доверительных политических отношений не выйдешь.

Здесь мы подошли к ключевой, как нам представляется, категории в современных межгосударственных отношениях при рассмотрении вопроса эффективности политического взаимодействия в совместном режиме, придающей этим отношениям продвинутый и углублённых характер – «доверие» или «доверительность». Сколько стран в мире могут сказать, что доверительность их отношений с одной или несколькими странами позволяет вести речь о политическом взаимодействии, выступлении в принципиальных региональных и глобальных вопросах на солидарно-консолидированной основе? США и Великобритания могут говорить об этом, хотя и эти отношения не избавлены от политической конъюнктуры, США и Израиль могут говорить об этом, хотя и их отношениям присущ элемент жёсткого негласного противоборства, одному из наглядных этапов которого мы являемся свидетелями в настоящее время.

Есть ли в отношениях России и Турции элемент доверия? Возможно, для этого есть отдалённые предпосылки, заострение внимания на которых представляется правильным со стороны армянского экспертного сообщества. Но самого доверия, как системно сформиовавщейся категории, выражающейся во взаимно разработанных механизмах политического консультирования, согласования решений и реализации этих решений, – нет.

Есть механизм периодически проводимых политических консультаций на уровне заместителей министров иностранных дел и директоров департаментов внешнеполитических ведомств, есть механизм Совета сотрудничества высшего уровня, в рамках которого опять же на уровне внешнеполитических ведомств, действует Совместная рабочая группа стратегического планирования, но всё это есть и в отношениях Турции с другими странами, и даже с такими, по отношению к которым никто из трезвомыслящих экспертов не возьмётся утверждать о наличии доверительности в этих отношениях (наглядный пример – Греция, с которой у Турции также создан Совет сотрудничества высшего уровня). Стратегические советы сотрудничества созданы, но нет реального стратегического сотрудничества, к которому теоретик и реализатор нынешнего внешнеполитического курса Турции А. Давутоглу призывает, в частности, на страницах прессы своих исторических противников (в своей статье под названием «Новая парадигма турецко-греческих отношений в меняющейся стратегической обстановке», опубликованной в греческой газеты «Kathimerini» 10 марта 2011 года, А. Давутоглу призывает отказаться от такого «стереотипа на пути развития турецко-греческих отношений», как существование между Турцией и Грецией стратегического противоборства).

Считаем абсолютно оправданной миссию одного из современных армянских политологов и единственного армянского мэтра-политолога в виде постоянного акцентирования внимания общественности на потенциальных рисках для Армении в связи с дальнейшим углублением российско-турецких отношений. В то же время, хотелось бы отметить, что данная им в одной из последних публикаций общая схема вокруг рассматриваемого вопроса – Россия и Турция не заинтересованы в военном и политическом успехе Армении, а Западное сообщество, зная об этом, желают этого успеха, дабы вбить самый большой гвоздь в гроб российско-турецкого сближения и усилить своё присутствии и влияние в регионе – сама по себе содержит ответ на многие поставленные им вопросы.

Конечно, незаинтересованность России в военном и политическом успехе Армении в контексте возможной второй фазы военного противостяния вокруг Карабаха, представляется несколько утрированной, но, наверное, чтобы привлечь внимание армянской общественности к важности вопроса и выработать у неё определённый иммунитет, иначе и нельзя. Остальное укладывается в схему баланса сил и интересов, где для Запада в Южном Кавказе одним из приоритетов выступает задача недопущения дальнейшего российско-турецкого сближения, а для Москвы и Анкары приоритетность их задач вытекает как контраргумент на указанную приоритетность Запада. Имеющее место сближение России и Турции, с нашей точки зрения, практически полностью носит характер в пику Западу, а не в пользу объективного движения двух исторических противников в направлении друг к другу. Уже одно это говорит о том, что США в целом задают погоду в регионе во всём том, что может потенциально вести Россию и Турцию к сближению. А если они определяют климат, то значит, для этого должны быть ресурсы очень конкретного, инструментального свойства, которые можно называть как угодно, в том числе и пользуясь терминологией «короткий» и «длинный поводок».

Назовём только три из ряда этих ресурсов, находящихся в руках США, задействованиям которых мы стали свидетелями в последнее время. Первое – это активизация усилий США в вопросе военного проникновения в Чёрное море, причём с задействованием в параллельном режиме двух весьма болезненных для России направлений – американо-украинское и американо-грузинское сотрудничество в Чёрном море (вспомним имевшие место в первой декаде текущего июня визиты американских военных кораблей с «ПРО начинкой» в Одессу и Батуми). Второе – это связанный с первым вопрос сохранения действия Конвенции Монтре 1936 года, являющейся единственным международным договором многостороннего характера, определяющего режим Черноморских проливов, в сохранении которого особенно заинтересована Россия. Проект «Стамбульский канал», о котором много говорят в Анкаре и с подозрением слушают в Москве, – это дорогостоящее предприятие в несколько миллиардов долларов, бенефициарием которого в военно-политическом плане могут стать США, стремящиеся придвинуть евроатлантическую инфрастрктуру поближе к южному и юго-восточному направлениям с более удобными выходами со стороны Европы на Ближний и Средний Восток. Эрозия Конвенции Монтре в случае предметного выхода на реализацию проекта «Стамбульский канал», с которым уже успел тесно связать своё имя премьер-министр Турции Р. Эрдоган, вполне вероятна, а актуализация обсуждений вокруг введения нового правового режима с учётом перспективы двух водных артерий из Средиземного в Чёрное море – практически неминуема. И, наконец, третье, по всей видимости, самое предметное и быть может одно из самых волнующих для России в контексте перспективы её сближения с Турцией. Это – сдвиг не только морской, но и сухопутной инфраструктуры НАТО на южное направление, где у США и их коллег по Североатлантическому альянсу только один партнёр со статусом полноправного члена Альянса. В последнее время в НАТО активно обсуждается тема оптимизации внутренней военной организации блока. По итогам встречи министров обороны Альянса в Брюсселе 9 июня этого года стало известно одно из возможных направлений такой оптимизации, которую, кстати, предложила сама Турция. Два объединённых командования сухопутных сил НАТО в Европе, ныне дислоцирующихся в немецком Хайдельберге и около Мадрида, могут быть объединены в одно и переведены в турецкий Измир. Таким образом, с учётом уже имеющейся в Измире военно-воздушной командно-оперативной составляющей НАТО, в этом районе на турецкой территории может быть создан самый сильный оперативный элемент с включением сухопутной и воздушной составляющих под объединённым командованием НАТО.

В итоге, налицо задействование предметного ресурсного арсенала США и его западных союзников по НАТО в деле держания Турции «на поводке», с функцией удлинения или укорочения этого поводка в российском направлении.

Как нам представляется, с учётом указанных и некоторых других факторов в текущей повестке расклада сил в Южном Кавказе и вокруг него, российско-турецкие отношения не укладываются в схему политически продвинутых настолько, что это может вести к ущемлению армянских национальных интересов. Приоритетом для Москвы выступает склонение Анкары к несолидарной с США и другими евроатлантистам позициям по целому ряду региональных и глобальных вопросов. Конечно, нельзя исключать, что в московских кругах есть люди, для которых бизнес-интерес превыше всего, в том числе, и развития углублённых армяно-российских отношей в военно-политической сфере. Но в Москве есть и стратегически мыслящие люди (они должны быть, ибо это столица страны с имперской традицией проектирования своей мощи на соседние регионы), которые понимают, что Россия не та страна, которая должна оставить Армению уповающей только на усилия США и их союзников в поддержании баланса сил и интересов в регионе. Ценность Армении в регине не должна рассматриваться исключительно под углом геополитического взгляда США как фактор в сдерживании Турции и российско-турецких отношений от политического сближения. США как были вездесущей глобальной державой, так и останутся ею, в регионах их интересов следуя формуле, выведенной гуру американской политологии польского происхождения в его труде «Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство» – «Не давать возможности ни одной региональной державе диктовать США направление или приоритеты».

Россия могла бы предложить своё видение геополитической ценности Армении, которая, как мы считаем, заключается в поддержке идеи сильной Армении, с охватом всех территорий, находящихся под действующим контролем армян, с перспективой возвращения и других территорий Армении, отсечённых от неё в своё время Турцией.

Когда в прошлом году в рамках одной беседы, участниками которой были российские и армянские эксперты, речь зашла о риске повторения для Армении исторического сценария 1920-х годов в плане имевшей тогда советско-турецкой дружбы, один очень известный аналитик-администратор в Москве, имеющий богатый опыт работы в аналитическом и разведсоообществе СССР и России, сказал, что «тогда это была не та Россия».

Что ж, у России есть хороший геополитический шанс стать той Россией на южнокавказском направлении, которая дорожит как своими национальными интересами, так и национальными интересами её единственного искреннего симпатизатора в регионе в лице армянского народа.

Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик

Материал подготовлен АрмИнфоЦентром (NPP «International ArmInfoCenter») на основе информации из открытых источников